Данила Давыдов
"ПСАЛМЫ" ГЕНРИХА САПГИРА И СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ТРАДИЦИИ СТИХОТВОРНОГО ПЕРЕЛОЖЕНИЯ ПСАЛМОВ1

(из заметок о поэтике Г.В. Сапгира)

 

     В русской литературе стихотворные переложения (парафразы) библейских текстов представляют собой достаточно мощную традицию. Особенно это относится к парафразам псалмов; первый значительный опыт подобных переложений принадлежит Симеону Полоцкому: "Псалтирь рифмотворная" (1680) - важный этап секуляризации русской культуры (Полоцкий непосредственно опирался на польское переложение псалмов, сделанное Яном Кохановским); частью публики парафразы, выполненные Полоцким, казались "посягательством на св. Писание, “ самосмышлением” и ересью"2. Несмотря на это, уже в XVIII веке традиция парафрастических псалмов устоялась; назовем лишь один важный (в контексте данного разговора) этап этого культурного движения: соревнование В.К. Тредиаковского, М.В. Ломоносова и А.П. Сумарокова по переложению 143-го псалма (1743; три парафраза анонимно выпущены под заголовком "Три оды Парафрастические" в 1794 г.).3 Уже в XIX веке парафраз псалма начал превращаться из магистрального в маргинальный жанр литературы; завершился этот процесс в XX веке. Термин псалом чаще мог употребляться как заглавие или подзаголовок некоего текста, в большей или меньшей степени стилистически и/или идейно адекватного ветхозаветным псалмам4, нежели как указание на парафрастичность.
     Причин тому, вероятно, несколько, однако важнейшей нам представляется следующая: будучи изначально (т.е. в древнееврейской литературе) произведениями не только сакральными, но и (в не меньшей степени) поэтическими, псалмы впоследствии утратили во многом поэтическую составляющую (как по причине жесткой канонизации, так и из-за нескольких последовательных переводов, происходивших через очень значительные отрезки времени). Симеон Полоцкий в своей "Псалтири рифмотворной" осуществил достаточно радикальный поэтический эксперимент ("оживив" псалмы авангардными в ту эпоху поэтическими средствами); в дальнейшем же перелагатели вынуждены были минимизировать изменения в оригинальных текстах - им приходилось учитывать каноничность Псалтири, а также представления о парафразе псалма как о высоком жанре. С разрушением в XIX веке иерархии трех штилей парафраз псалма, по сути дела, оказался вне актуальной литературы (так как относился к маргинализировавшимся высоким жанрам); с другой стороны, он также не был нужен в богослужебной практике (где всегда использовался собственно сакральный текст - псалмы на греческом и церковнославянском); маргинальные опыты в данном жанре во многих случаях автоматизировались, стали эпигонским явлением.
     При таком положении вещей Генрих Сапгир пишет в 1965-1966 годах книгу "Псалмы". Это, со всей очевидностью, второй после Полоцкого в такой степени радикальный опыт парафразов из Псалтири. В книге 14 псалмов; мы рассмотрим два, выбранные по следующей причине: у нескольких значительных современных поэтов встречаются единичные парафразы псалмов (все отмеченные нами образцы написаны позже книги Сапгира); двое из них выбрали те же псалмы, что и Сапгир.
     Итак, сначала сопоставим канонический текст 1-го псалма в синодальном русском переводе с его парафразом у Сапгира:

ГЕНРИХ САПГИР ПСАЛОМ 1	ПСАЛТИРЬ (синодальный перевод) ПСАЛОМ 1
	Псалом Давида
1. Блажен муж иже не иде на сборища нечестивых как-то не посещает собраний ЖАКТа и кооператива не сидит за столом президиума - просто сидит дома	1. Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых
2. Соседи поднимают ор - не вылезает в коридор (не стоит на пути грешных)	и не стоuт на пути грешных, и не сидит в собрании развратителей;
3. Три страшных удара в дверь - Убил! Убил! - из коридора
4. Лампу зажги хочешь - можешь прилечь о законе ЕГО размышляй день и ночь сосредоточь...	2. Но в законе Господа воля его, и о законе Его размышляет он день и ночь!
5. И вот - дерево омываемое потоками вод: и ствол и лист и цвет и плод	3. И будет он как дерево, посаженное при потоках вод, которое приносит плод свой во время свое, и лист которого не вянет; и во всем, чтo он ни делает, успеет.
6. Весь от корней волос до звезд ты медленно уходишь в рост...
7. Внизу подростки - гам и свист бьют железом по железу один на другом ездят верхом в пыли - Дай ему! дай! - ай! - Пли! - две пули в фотокарточку	4. Не так - нечестивые; но они - как прах, возметаемый ветром.
8. - Тань! А, Тань!
9. Встань закрой форточку
	5. Потому не устоят нечестивые на суде, и грешники - в собрании праведных.
	6. Ибо знает Господь путь праведных, а путь нечестивых погибнет.

      Текст Сапгира лишь наполовину является собственно парафразом (в первых четырех стихах библейского псалма, причем 4-й стих передается в 7-м очень отдаленно, через синекдоху; единственное отчасти близкое соотношение - пыль у Сапгира и прах в псалме; к слову, сапгировские строчки "- Дай ему! дай! / - ай! / - Пли! - / две пули в фотокарточку" могут быть соотнесены с мотивом гибели нечестивых в ветхозаветном псалме).
     Для сравнения - стихотворение Сергея Стратановского (1972) "Фантазия на тему 1-го псалма" (по тексту мы указываем соответствия со стихами канонического псалма):

Морей и трав колебля лона / Подъемлет ветер смрадный прах / Вы прах, отступники Закона / Тела, горящие в пирах [стих 4] // Лишь тот блажен, кто к нечестивым / Нейдет в греховные дома [стих 1] / Их языки черны и льстивы / А пир заразен, как чума // Они за страшными столами / Не упадут пред Богом ниц / Глядят их мускулы волками / В груди у них сердца лисиц [не имеет прямого соответствия] // Вы - сор у Господа в ладони / Земли пустое вещество [стих 4] / А дни блаженного - в Законе / О Боге помыслы его [стих 2] // Не видя судящих жестоко / Не слыша недругов своих [стих 1] / Он весь как древо у потока / Толпы шумящей, вод мирских [стих 3]5.

     Основной элемент модернизации ( или, лучше сказать, авторизации) псалма у Стратановского - свободная композиция, слабо привязанная к композиции канонического псалма. Интересно отметить также последние два стиха второй строфы и третью строфу у Стратановского: образное описание нечестивых не имеет параллелей в ветхозаветном псалме; однако метафорика, система эпитетов и т. п. ни в чем не противоречит библейскому пафосу и поэтому не дает возможности преодолеть инерцию эпигонской парафрастической традиции. Ритмически текст представляет собой четырехстопный ямб с чередованием женской и мужской клаузулы, с перекрестной рифмой - т.е. он абсолютно соответствует традиционному ритмическому набору русских парафразов из Псалтири (напр., у Ломоносова: "Суди обидящих, зиждитель, / И от борющихся со мной / Всегдашний буди покровитель, / Заступник и спаситель мой". - Переложение псалма 346).
     Сапгир смело преображает канон; ритмически - используя вольный тактовик с большим процентом диссонансных рифм и незарифмованных строк; семантически - делая пафос канонического псалма неоднозначным, амбивалентным; стилистически - соединяя в тексте высокий и низкий планы (некоторые фрагменты сапгировского парафраза абсолютно укладываются в лианозовскую барачную эстетику).
     Другой псалом, переложения которого мы рассмотрим, - это знаменитый 136-й. Вот как он выглядит в каноническом синодальном переводе, у Сапгира и у Николая Байтова7:
            

ГЕНРИХ САПГИР ПСАЛОМ 136	НИКОЛАЙ БАЙТОВ ПАРАФРАЗ 136-го ПСАЛМА ("На реках вавилонских")	ПСАЛТИРЬ (синодальный перевод) ПСАЛОМ 136
Овсею Дризу
1. На реках Вавилонских сидели мы и плакали - О нори-нора! - О нори-нора руоло!		1. При реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе.
	В сумерках видим: на вербах висят органы. Ветер дикий, не глядя, листает струны.	2. На вербах посреди его повесили мы наши арфы.
	Сзади культура: едят и молятся страны, жен засевают, - а мы черны и угрюмы... И засыпают, детей сосчитав - и двери вновь проверив: хранят ли покой засовы... Остров плывет во тьме, склоняются ветви верб к воде, запутавшей плеск в осоке.
- Юде юде пой пой! Веселее! - смеялись пленившие нас - Ер зангт ви ди айниге Нахтигаль - Вейли башар! Вейли байон! - Юде юде пляши! Гоп - гоп!		3. Там пленившие нас требовали от нас слов песней, и притеснители наши - веселия: "пропойте нам из песней Сионских".
2. Они стояли сложив руки на автоматах - О Яхве! их собаки - убийцы глядели на нас                        с с любопытством - О лейви баарам бацы Цион на земле чужой!		4. Как нам петь песню Господню на земле чужой?
	Если забуду, склоняясь во сне на просьбы, трону струны - забудьте меня, мои пальцы: вечной паузы зуд, пронзи мои кости,	5. Если я забуду тебя, Иерусалим, забудь меня десница моя.
	мертвая нота, длись в неподвижной пляске..	6. Прильпни язык мой к гортани моей, если не буду помнить тебя, если не поставлю Иерусалима во главе веселия моего.
3. Жирная копоть наших детей оседала на лицах и мы уходили в трубу крематория дымом - в небо
4. Попомни Господи сынам Едомовым день Ерусалима Когда они говорили - Цершторен! приказ N 125 - Фернихтен! Приказ N 126 - Фернихтен! N 127		7. Припомни, Господи, сынам Едомовым день Иерусалима, когда они говорили: "разрушайте, разрушайте до основания его".
5. Дочери Вавилона расхаживали среди нас поскрипывая лакированными сапожками - шестимесячные овечки с немецкими овчарками - О нори-нора! руоло! Хлыст! хлыст! - Ершиссен		8. Дочь Вавилона, опустоши- тельница! блажен, кто воздаст тебе за то, чтo ты сделала нам!
6.Блажен кто возьмет и разобьет           младенцев ваших о камень	Снова и снова приносит вода младенцев: просят, надеются, личики игуаньи сморщив... - разве тронем органы, забыв о блаженстве семя соблазна разбить о камни - разлить на камни -	9. Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень!

     Как Сапгир, так и Байтов достаточно вольно обращаются с каноническим текстом. Байтов в очень значительной степени преобразует традицию русских парафразов (так, неравнодольный трехсложник нехарактерен для нее); однако, по большому счету, парафрастический жанр у Байтова - лишь повод для совершенно самостоятельного лирического высказывания, для разворачивания образного и семантического рядов, лишь внешне опирающихся на канонический псалом, но выполняющих принципиально внеположенные ветхозаветному тексту задачи. Важнейшим в стихотворении Байтова является мотив реки, воды, заданный началом 1-го стиха канонического псалма, но более там (как и в парафразе Сапгира) не встречающийся (этот мотив порождает далее мотив семени, связанный, в свою очередь, с последним стихом псалма, точнее с младенцами, которых разобьют о камень). Текст Байтова, вопреки своему заглавию, по сути дела, включает в себя лишь достаточное количество аллюзий, связанных со 136-м псалмом, но не является его переложением.
     Сапгир чрезвычайно жестко модернизирует канонический текст, объединяя в одном семантическом поле мотивы вавилонского пленения евреев и нацистского геноцида; таким образом актуализируется трагическая образность псалма, стертая в переводном каноническом тексте (этому же способствуют включение фрагментов на идише и на немецком). Использование ритмики свободного стиха способствует максимальному сближению канонического и парафрастического текстов; при этом текстуальных параллелей достаточно много, однако все они настолько модернизированы, что могут восприняться чуть ли не как кощунство8 (ср. оценку переложений Симеона Полоцкого частью современников).
     "Псалмы" Генриха Сапгира - редкий пример творческой удачи такого рода, т.е. удачи в оживлении текста, чья поэтическая составляющая давно уже была заслонена другой (сакральной, богослужебной) и была репрессирована академическими филологией и богословием. Вместе с тем "Псалмы" - это не перевод и даже не вполне парафраз, это совершенно самостоятельная поэтическая книга, во многом связанная с эстетикой конкретизма, которая могла быть приложена к любому другому источнику; выбор Сапгира, безусловно, определен в первую очередь желанием реформировать традицию парафразов, уже, казалось бы, нежизнеспособную. И эта реформация блестяще удалась.

_________________________________________________________________________

     1.Тексты Сапгира приводятся по: Сапгир Генрих. Избранные стихи. М.; Париж; Нью-Йорк: "Третья волна", 1993; Псалтирь цитируется по: Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета канонические. М., 1990.
     2. Молдован А.М. Комментарии к: Памятники литературы Древней Руси. XVII век. Кн. 3. М., "Художественная литература", 1994. С. 538. См.: Там же. С. 545.
     3. Собственно говоря, соревнование производилось "для выяснения вопроса о том, какой из стихотворных размеров наиболее подходит для высокого “ штиля” . Ломоносов и Сумароков переложили псалом ямбом, Тредиаковский - хореем" (Квятковский А.П. Поэтический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1966. С. 195).
      4.Ср., напр., название "Псалом" у Фридриха Горенштейна и Александра Галича.
      5.Стратановский Сергей. Стихи. СПб., 1993. С. 94.
      6.Ломоносов М.В. Избранные произведения. Л.: Советский писатель (ленингр. отд.), 1986. С. 188.
      7.Цит. по: Байтов Николай. Равновесия разногласий. М., 1990. С. 107-108.
      8.Как пример можно сослаться на выступление Сапгира в один из последних годов жизни перед студентами Литинститута (произошедшее по инициативе автора данной работы). Большей части аудитории (в которой православных было отнюдь не большинство) показалась кощунственной последняя фраза сапгировского "Псалма 136": "Блажен кто возьмет и разобьет младенцев ваших о камень". Меж тем, это почти дословная цитата из канонического текста: " Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень!" (Псалтирь, 136, 9). Этот психологический механизм (связанный, вероятно, с эффектом остранения) следовало бы проанализировать отдельно.